Генетик-дрозофилист — о том, как мухи побеждают рак

12:26, 3 марта 2016

Спецпроект «Человек наук» продолжает интервью с руководителем лаборатории экологической генетики УрФУ

Мухи-дрозофилы дают Ольге Антосюк информацию о том, как еда, вода, лекарства и среда обитания скажутся на наших детях, внуках и правнуках. Фото: портал 66.ru

Кафедру зоологии УрФУ очень стоит посетить, если у вас есть друзья-знакомые, обучающиеся или работающие там. Это настоящий музей дикой природы: на стеллажах вдоль коридора и в кабинетах ровными рядами выстроены скелеты, чучела и заспиртованные тела рыб, зверей, птиц, насекомых… «Смотрители» этого музея с удовольствием расскажут вам много удивительных историй о том, когда, как и при каких обстоятельствах каждый из экспонатов оказался в коллекции кафедры. И эти истории, поверьте, сильно отличаются от заученных фраз усталых экскурсоводов.

Здесь вы, к примеру, сможете узнать о том, как на кафедру попал полный скелет индийского слона. Его зоологи добыли в цирке — когда во время гастроли по Свердловской области скоропостижно скончалась слониха — звезда труппы Дурова. Или послушаете историю о том, как в небольшом свердловском городке огородник нашел в земле «труп гигантского инопланетного червя». Прибывшим на место ученым уральского университета пришлось огорчить автора находки, местных чиновников и столичных телевизионщиков, заявив, что никакой он не инопланетный и вообще не червь, а всего лишь половой орган банального земного млекопитающего..

В общем, здесь интересно. Потому что сотрудники кафедры искренне увлечены своей работой. Как увлечена ей, к примеру, руководитель лаборатории экологической генетики Ольга Антосюк — сегодняшний герой нашей рубрики. Ее объект исследований на стеллажах кафедры не разглядеть. Ольга работает с крохотными мухами-дрозофилами, которые не бросаются в глаза так, как огромный скелет знаменитой слонихи. Что, конечно же, не умаляет важности исследований ее лаборатории.

Мы попросили Ольгу рассказать о том, как дрозофилы принимают на себя удар и помогают обезопасить человека от множества угроз. Как обычно, выкинули из текста все наши наивные вопросы, оставили только ее ответы в концентрированной форме самых важных и интересных тезисов.

О большой роли маленьких насекомых в деле изучения генетики человека

Дрозофила — это крохотная плодовая мушка. Но она делает большое дело для всего человечества. Благодаря ей мы узнаем много нового о себе: о своих генах, о том, как через много поколений на наших потомках скажется пища, которую мы едим, лекарства, которые мы принимаем, косметика, которой мы пользуемся, и, например, радиоактивное излучение, которому мы подвергаемся ежедневно.

Почему дрозофила? Потому что она очень быстро проживает свою жизнь. 25 поколений в год! Невероятная скорость. На ней проще и быстрее всего можно увидеть генетические изменения, вызванные теми или иными факторами.

Закономерности, которые мы получаем в результате наших исследований, могут быть полезны не только дрозофилистам, но и многим людям, занимающимся генетикой и биологией в целом. Они могут экстраполироваться, применяться в других областях науки. В том числе это может быть применимо к человеку. Например, мы работаем с лекарственными препаратами, в том числе противораковыми. Изучено действие, которое они оказывают на конкретного больного. Но как применение этих лекарств может сказаться на его детях и внуках? Неизвестно. Дрозофила помогает это узнать.

Как можно экстраполировать данные, полученные во время изучения дрозофилы, на человека? Что общего у нас с мухами? Логичный вопрос, который задают всегда. Многие гены действительно у нас отличаются по строению, но они сходны по функциям. Есть гены, которые сходны в строении, но выполняют разные функции. Эти особенности, безусловно, учитываются. И результаты, полученные на дрозофиле, не переносятся на человека точь-в-точь.

Изучая дрозофил, мы узнали, что одни и те же факторы внешней среды по-разному действуют на людей из разных популяций. Спасибо мушкам, которых мы отловили в природе — привезли в лабораторию из разных мест. Благодаря им мы получили данные, согласно которым у каждой генетической линии есть свои индивидуальные реакции на один и тот же препарат. Оказалось, что дрозофилы одной генетической линии очень чувствительны к нему, другой — не очень, а третьи вообще никак не почувствовали воздействия.

Об учителях, коллегах и бескорыстном вкладе в общее дело

Данными, которые мы получаем, делимся с нашими коллегами-дрозофилистами по всему миру. Они передают эти наработки тем, кто специализируется на других модельных объектах: на мышах, на культурах клеток, в том числе — на культурах клеток человека. По этой длинной цепочке наши исследования становятся основой для изучения генетики человека.

Из истории генетики мы знаем, что великие открытия совершенно не обязательно делаются на модельных объектах, близких к человеку. Потому у меня совершенно нет никакой ревности к тем ученым, которые пользуются наработками нашей лаборатории. Кроме того, если мои исследования помогут кому-то совершить научный прорыв, который изменит нашу жизнь к лучшему, это же замечательно!

Когда наука служит коммерции, она оказывается в плену. Фундаментальные задачи она уже решать не может. И это важный выбор, который однажды вынужден делать каждый из нас. Мы выбираем свою сторону: либо зарабатываем деньги, либо получаем новые знания и делимся ими со всем миром.

В научной среде все равны. Каждый может совершить фундаментальное открытие и стать звездой. Над структурой ДНК, например, годами бились десятки седовласых светил. А открыли и описали ее молодой ученый Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик, которого до того никто не воспринимал всерьез.

Генетика — это трудная наука. В том смысле, что, в отличие от философии, например, она не может существовать без практики, не способна строить выводы исключительно на теоретическом материале. Чтобы добиться каких-то результатов, надо очень много трудиться. Это отнимает огромное количество времени и сил.

Всем, чего достигла наша лаборатория, мы обязаны ее основателю — Александру Михайловичу Марвину. Он был и моим учителем. Александр Михайлович недавно ушел из жизни. И мы до сих пор не приняли эту потерю, не смирились с ней. Он создал атмосферу, которую мы стараемся сохранить. Так же, как он учил нас, мы учим студентов скрупулезному подходу к результатам эксперимента, учету всех полученных данных, трепетному отношению к модельному объекту и многому другому. Из сотен мелочей складывается с одной стороны система, с другой — появляется негласный кодекс взаимопомощи и тот самый неосязаемый общий настрой.

Дмитрий Шлыков, материал портала 66.ru