Историк — о том, как оцифровать книгу времен Ивана Грозного и подружиться с единоверцами

12:21, 22 декабря 2017

Александр Палкин в проекте портала 66.RU «Человек наук»

Лаборатория археографических исследований УрФУ — крупнейшее за пределами столиц хранилище старопечатных изданий и рукописей в кириллической традиции. Фото: Константин Мельницкий/66.ru

Уральский федеральный университет и 66.ru продолжает спецпроект об ученых. В новой серии — молодой историк Александр Палкин рассказывает, как правильно сканировать книгу XV века; показывает самое большое в России за пределами Москвы и Санкт-Петербурга хранилище старопечатных и рукописных книг; объясняет, кто такие уральские единоверцы и чем они отличаются от своих предков; а также вспоминает, как несколько лет назад отправился с ними в паломничество по святым местам.

Александр Палкин — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник лаборатории археографических исследований, доцент кафедры истории России УрФУ. Сфера его научных интересов — история старообрядчества, единоверия, Русской православной церкви и конфессиональная политика Российской империи. Также вместе с другими сотрудниками лаборатории он отвечает за коллекцию старопечатных и рукописных книг, самые ранние экземпляры которой датированы рубежом XV–XVI вв. Поэтому мы попросили его рассказать не только о жизни современных единоверцев, но и о том, где и как хранятся уникальные книги времен Ивана Грозного и Петра Первого.

— Лаборатория археографических исследований Уральского федерального университета — крупнейшее за пределами столиц хранилище старопечатных изданий и рукописей в кириллической традиции. Самые ранние экземпляры датированы рубежом XV–XVI вв. Сегодня наша коллекция насчитывает почти 6 тыс. единиц хранения.

Книги хранятся в специальном помещении, где с помощью прецизионной климатической установки мы поддерживаем нужный температурно-влажностный режим 24 часа в сутки. В среднем температура в помещении не превышает —18 С. Свет разрушает бумагу, поэтому в помещении темно. Все издания хранятся в специальных коробках из бескислотного картона, которые были приобретены на средства гранта Британской библиотеки на сохранение наследия доиндустриальных обществ. Один из самых ценных экземпляров нашего хранилища — первопечатный «Апостол» Ивана Федорова. Часто эту книгу называют первой печатной русской книгой. На самом деле это первая русская печатная датированная книга. Также у нас есть издания «Анонимной», дофедоровской типографии времен Ивана Грозного. Это очень редкие вещи.

Особого внимания заслуживают иллюминированные, то есть украшенные миниатюрами, рукописи. Среди них встречаются настоящие шедевры мирового искусства. Один из них — «Апокалипсис» 30-х гг. XVIII века с изображением Петра Первого. Иллюстрации к этой книге делал один из родоначальников знаменитой невьянской школы иконописи, Петр Федорович (в иночестве — Паисий) Заверткин.

В хранилище много уникальных певческих рукописей. Благодаря им сегодня мы можно услышать, какой была музыка несколько столетий назад. В Древней Руси ее записывали с помощью значков, напоминающих рыболовные крючки, поэтому такие рукописи называют крюковыми. В нашей лаборатории есть специалист, который умеет их читать. Также этим знанием обладают старообрядцы. Они, кстати, пользуются подобными обозначениями до сих пор.

Главная тема, которой я занимаюсь последние 12 лет, — это история единоверия. Когда-то, как и многие студенты, я ходил по кафедрам и думал, на какой теме мне остановиться. Выбрал тему «Единоверие: поиски компромисса между православной церковью и старообрядцами», меня заинтересовала формулировка, удачно придуманная моим научным руководителем в студенческие годы, заведующей лабораторией И. В. Починской. Тогда я думал, что старообрядцы — это такие странные, бородатые люди, что преодолеть раскол возможно. Правда, потом я понял, что это не совсем так. Старообрядцы — вполне прогрессивные и уж точно не дикие люди, а преодоление раскола — утопия.

Прежде всего необходимо сказать, что такое единоверие. Единоверие — форма присоединения старообрядцев к официальной церкви, при которой они сохраняют богослужение по старым книгам и обрядам, но подчиняются епархиальному начальству господствующей церкви.

Быть единоверцем в XIX веке было очень трудно, потому что это был такой компромисс. Единоверцам приходилось ходить по тонкой ниточке, балансируя между старообрядцами и официальными православными и зачастую встречая неприятие и с той, и с другой стороны. Само по себе единоверие было и до сих пор остается промежуточным звеном, с помощью которого люди переходили из старообрядчества в официальную церковь.

В Свердловской области существуют три единоверческие общины. Первая и самая ранняя появилась в 90-е годы, под Нижним Тагилом, в поселке Горбуново. Случилось это после того, как один из наставников старообрядцев-часовенных, отец Леонтий, вместе с частью паствы перешел в единоверие. Отец Леонтий искал таинств, большинство из которых (как, например, Причастие) не могут совершаться без священника, а своих священников у староверов-часовенных нет. Часовенные происходят от староверов-беглопоповцев (т. е. нелегально принимавших священство), которые в 1840-е гг. в большинстве своем отказались принять единоверие и перешли к беспоповской практике.

Остальные общины появились в нулевые годы. Община в Верхнем Тагиле также состоит из бывших часовенных, наставник которых отец Сергий перешел в единоверие в 2007 году. Третья община находится в Быньгах. Ее возглавляет отец Игорь — православный священник, последовательно и аккуратно реконструирующий древнерусскую богослужебную традицию и восстановивший почти полностью разрушенный единоверческий храм под Невьянском. Все три общины легальны, все входят в структуру Русской православной церкви и подчиняются своим правящим архиереям. Многочисленными назвать их нельзя. На область у нас где-то человек 300 единоверцев. При этом в Быньгах их практически нет, люди приезжают на службу из Екатеринбурга.

Несмотря на малочисленность, активной проповеднической деятельности единоверцы не ведут. Для них куда важнее заниматься религиозным образованием своих прихожан. Наверное, поэтому молодых людей среди них не так много. При этом все общины открыты. Если вы захотите прийти на службу, вас никто не прогонит.

Не нужно думать, что единоверческие общины — это монастыри, где все ходят в платках и древнерусских кафтанах. Традиционную одежду они предпочитают надевать только во время молитв. Женщины — обязательно в сарафанах, голова должна быть покрыта. Галстуки единоверцы по старообрядческой традиции предпочитают не носить по религиозным соображениям, а единоверки, как и старообрядки, не завязывают платки, а закалывают их булавкой. Это делается в память об одном из Римских пап, жившем до раскола церкви на православную и католическую, который был задушен.

Конечно, старообрядцы и единоверцы — консерваторы. Все помнят спор об ИНН, когда некоторые номера начинались с числа 666 (из-за того, что у нас 66 регион) и некоторые православные призывали отказаться от ИНН, руководствуясь тем, что 666 — это число зверя. Корни этого лежат в древнерусской эсхатологической традиции, носителями и хранителями которой являются старообрядцы. При этом, на мой взгляд, некоторые старообрядцы сегодня мыслят более свободно и прогрессивно, чем консервативные православные. Здесь много, конечно, зависит от самого человека.

Как и консервативно настроенные православные, старообрядцы и единоверцы относятся к ТВ, в основном, отрицательно. Телевизоров, как правило, у них нет. Зато много староверов и единоверцев активны в социальных сетях. Их активность тянется еще со времен нулевых, когда основными площадками для общения в сети были форумы. Там они активно обсуждали богослужебные вопросы и вопросы веры.

Связанных с единоверием громких скандалов, которые бы освещались в СМИ и широко обсуждались в обществе, в среде единоверцев практически нет. Если они происходят, то, как правило, связаны с тем, что кто-то из видных деятелей старообрядчества решает перейти в единоверие. Один из самых резонансных случаев — переход отца Иоанна Миролюбова из рижской поморской старообрядческой общины. Староверы говорят, что он стал единоверцем из карьерных соображений (сейчас он заведует центром старообрядческой богослужебной традиции в Патриархии). Но, скорее всего, он действительно уверовал, что без священства нет спасения.

Я побывал во всех трех единоверческих общинах в Свердловской области. Как-то раз вместе с отцом Сергием мы даже совершали паломничество на Веселые горы. Это очень давняя старообрядческая традиция: нужно объехать несколько могил старообрядческих подвижников, которые находятся в разных местах под Верхним Тагилом. Причем большая часть маршрута пролегает по бездорожью.

Ехали мы на огромном внедорожном «Урале». Мой коллега Сергей Анатольевич Белобородов сидел с водителем и отцом Сергием в кабине, я же — в кузове, с единоверцами и единоверками. В этой общине сильны старообрядческие живые традиции, и они всю дорогу, а это больше пяти часов, без остановки пели духовные стихи. Все тексты знали наизусть. Темы были самые разные: это и, выражаясь современным языком, про парадоксы пространственно-временного континуума (про юного отшельника, для которого 1 000 лет пролетели за один день), и трагический и печальный стих про Алексия — человека Божьего, и многие другие.

Единоверцы же открыли мне рецепт «афонского чая» — это 50% кагора и 50% кипятка, пьется это все неспешно из больших кружек. Получается такой бодрящий, согревающий напиток, под который прекрасно можно вести беседу о чем-нибудь возвышенном.

Бывает, что ученые, которые занимаются вопросами единоверия, меняют свои религиозные взгляды. Например, мой друг из Москвы, который писал диссертацию по единоверию и по одному из его лидеров — отцу Иоанну Верховскому. Он на тот момент сам был единоверцем. Он защитился и отправился в турне по единоверческим и старообрядческим общинам. Закончилось это тем, что он перешел в белокриницкое старообрядчество. Это был один из тех уникальных случаев, когда единоверие стало транзитной точкой перехода из православия в старообрядчество, а не наоборот.

Одна из проблем заключается в том, что старообрядцы и единоверцы начинают забывать свою историю. Так, если раньше ученые приезжали к старообрядцам, чтобы расспросить их, то сейчас все изменилось. Они сами приходят и просят: расскажите нам о нас!

Был случай, когда мой коллега, Сергей Анатольевич, во время одной из этнографических экспедиций беседовал в поселке Арти с бабушкой-старообрядкой. Обычно такие интервью проходят довольно сумбурно. Мысли респондента скачут, как стаи кальмаров. А тут бабушка рассказывает ему все как по писаному. Четко, структурированно, с соблюдением всей хронологии.

Сергей Анатольевич слушает и в какой-то момент понимает, что все это он уже где-то читал. Оказалось, что бабушка пересказывала ему его же книгу. Эта книга как-то попала к старообрядцам, они ее прочитали, согласились, что все так и было, и теперь пересказывают этнографам основные моменты.

У нас в лаборатории эдиционной археографии и лаборатории археографических исследований работает старший научный сотрудник — доктор Джеймс Уайт. Он англичанин, который написал диссертацию по единоверию. Защищал он ее в Европейском университете, во Флоренции. Мы узнали друг о друге совершенно случайно, в 2014 году. А с 2016 года Джеймс стал работать в УрФУ по программе постдоков и теперь он пишет свои работы, в том числе и на уральских материалах.

Джеймсу удалось добавить к этой теме сравнительный аспект. Так, он применяет концепцию конфессионализации, которая объясняет и описывает выделение новых конфессий, религиозных движений и которая изначально разрабатывалась на материалах Реформации в Германии для описания взаимоотношений между официальным православием, единоверием и старообрядчеством.

Основное внимание в своей диссертации Джеймс уделяет ситуации начала XX века, когда происходило интенсивное формирование единоверческой идентичности (впрочем, этот процесс начался еще в 1860-е гг.). Это сопровождалось стремлением к автономии от официальной церкви и оформлением централизованной организации единоверцев. Однако развиться в полноценную конфессию единоверию было не суждено из-за начавшихся революционных событий и установления богоборческой советской власти.

В целом западные концептуальные подходы помогают по-иному взглянуть на, казалось бы, полностью понятные нам события и явления, что открывает новые возможности и направления для исследования.

Материал Ирины Варкентин, 66.ru