Гурий — не только разгневанные женщины, но и куча камней, дерево-знак и промысел

10:16, 28 декабря 2022

Филологи выяснили определения севернорусского слова и особенности взаимодействия разных культур

Слово «гурий» употребляют морепромышленники, лоцманы, рыбаки и те, кто находится на морском побережье. Фото: Olena Bondarovska/ Unplash.

Филологи УрФУ и ПетрГУ выяснили значения слова «гурий» и таким образом объяснили особенности взаимодействия разных культурно-языковых традиций (русской, финно-угорской, скандинавской), которые были распространены на территории Европейского Севера, особенно Поморья. Они обнаружили в слове «гурий» народные представления о явлениях материальной и духовной культуры. Результаты исследования опубликованы в журнале «Вопросы языкознания».

«Основное значение севернорусского слова „гурий“ — „куча камней, служащая ориентиром в промысловой деятельности (главным образом, рыбной ловле)“ — ориентир, сделанный из подручных средств и служащий знаком рыболовного или охотничьего урочища, имеет огромное значение в той хозяйственной деятельности, которая непосредственно обеспечивает жизнь. Именно эта бытовая ценность позволила наделить гурий аксиологической символикой, сделала его показателем промысловой удачи или неудачи, включила в народную ритуальную деятельность. Интерес к этому слову обусловлен и тем, что в его происхождении и истории отражено взаимодействие языков и культур Европейского Севера России — русского и контактных с ним финно-угорских», — поясняет зав. кафедрой русского языка, общего языкознания и речевой коммуникации УрФУ Елена Березович.

Все значения слова «гурий» филологи разделили на два основных блока. Первый имеет смысловое ядро «каменный ориентир» («знак, сложенный в виде каменной пирамиды, являющийся приметой становища и служащий другим ориентационным целям», «куча экскрементов», «при гадании — указательные знаки из квашни» и др.), а второй — «промысловая неудача» («гýрей попал», «гýрье принести» — «вернуться с охоты, рыбалки и т. п. ни с чем, с пустыми руками», «гýрьё́́» — «обнаженный зад, который показывают женщины мужчинам, когда те возвращаются с рыбного лова или промысла зверя с пустыми руками», «отгурья́ться» — «завершить рыбалку (охоту) результативно, с (хорошим) уловом» и др.). Авторы объясняют связи значений первого и второго блоков значимостью самой реалии, соединяющей в себе ориентационную, мемориальную, обрядовую функции.

«Промысловый ориентир — исключительно значимая реалия для жителей Русского Севера, он не только отмечает место улова и служит навигационным знаком, но и аккумулирует в себе другие функции, которые относятся к области духовной культуры. Он служит „памятником“ событиям, „орудием“ метеорологической магии. Удача на промыслах, связываемая с гурием, становится эталоном удачи вообще. Неудача — как отсутствие улова, ассоциируется с матримониальной неудачей (например, парень не приглашает девушку танцевать). Эти неудачи переживают на глазах социума, а потому особенно болезненны. Существенны также тесные связи между представлениями о разных видах промысловой деятельности при ведущей для поморов роли рыболовства», — поясняет Елена Березович.

Филологи УрФУ предложили и собственные версии этимологии слова «гурий». Во-первых, скандинавскую (в том числе опосредованную саамской), ср. др.-сканд. «hǫrgr» — «пирамида из камней, жертвенный комплекс, каменный алтарь». Во-вторых, прибалтийско-финскую, ср. «hurri» («hurrikas», «hurrikainen») — «дерево-знак (обычно обрубалось специальным образом в честь неофита)».

Филологи отмечают: если признать этимологическую связь «гурия» с «hurri» «дерево-знак», то он оказывается в одном ряду (не по происхождению, а типологически) с приб.-фин. «karsikko». Этот термин обозначает приметные деревья, использующиеся в обрядах перехода, календарной и промысловой обрядности в качестве ритуального символа, который имел значение духа-охранителя. Такими были придорожные карсикко, которые вырубали, чтобы защитить путника.

«Предполагается, что такая идея защиты лежала изначально и в основе промысловых карсикко. Оно не просто отмечало место удачной рыбалки, но служило своеобразным оберегом в ситуации нарушения мирового равновесия; следовало сделать карсикко во избежание возможного несчастья. Менее многозначны промысловые деревянные столбы «keripää» — «круглая голова», «kalajumala» — «рыбий бог» или «puujumala» — «деревянный бог» — обрубленные стволы деревьев с круглым навершием, распространенные в прошлом в Лапландии и Беломорской Карелии. Это сугубо промысловые знаки, имевшие, очевидно, саамские истоки, но усвоенные впоследствии пришлым карельским и финским населением. Их вырубали при большом улове рыбы или жемчуга, а также добыче оленя или дичи и считали «деревянными богами», — поясняет Елена Березович.

При этом в случае неудачного промысла эти деревянные столбы секли деревянными веревками. Для удачи же приносили камни, которые с течением времени образовывали каменные возвышения.

Отметим, слово «гурий» фиксируют в источниках с XVIII века, однако впервые в словарях его отметили где-то в 1847 году. Жители Архангельской, Мурманской областей и Республики Карелия употребляют его по сей день. В большей степени это делают люди, которые находятся на морском побережье и/или являются рыбаками, морепромышленниками, лоцманами, плавающими по морям Северного Ледовитого океана, особенно Белому. Именно поэтому в ряде источников слово квалифицируется как «поморское». В ходе полевых работ в 2018 и 2021 годах группа филологов собрала ранее неизвестные значения и контексты, добавляет Елена Березович.

Чтобы выявить информацию о картине мира жителей Поморья, ученые реконструировали и проанализировали объединенное между собой множество слов, связанных по происхождению со словом «гурий», с точки зрения их смысла. Ученые отмечают, что «гурий» — это больше, чем просто одно слово. Это вершина большого семантико-деривационного гнезда, соединяющего множество значений.

Справка

Исследование выполнено при поддержке РНФ (проект № 20-18-00223 «Этимологизация и семантическая реконструкция русской диалектной лексики» и госзадания КарНЦ РАН, тема № 121070700122-5 «Фундаментальные и прикладные аспекты исследования прибалтийско-финских языков Карелии и сопредельных областей»). В соавторстве с Еленой Березович работала Ирма Муллонен, профессор ПетрГУ.